Путеводная звезда - Страница 29

— Ты сводишь меня с ума, женщина! Ты знаешь об этом? — Его губы впились в ее рот. — Я хочу тебя, Мэри, ты мне нужна, ты должна допустить меня к себе. Забудь об этом идиоте, который так по-скотски обошелся с тобой. Позволь мне доказать тебе, что в жизни есть нечто более светлое, более значимое, чем то, что осталось в твоей памяти.

Разве это она сводила его с ума? Это он весь вечер только этим и занимался. Она тоже страшно хотела его; ей хотелось оказаться с ним в постели и не расставаться до самого утра. Поэтому она с готовностью подставила ему губы и позволила обнимать и ласкать себя. И он с жадностью воспользовался этой ее готовностью и стал целовать и тискать ее с неистовством, которого сам не ожидал от себя.

Даже в эти минуты их жаркого сближения Мэри вдруг снова подумала о том, что этот мужчина, который целовал и обнимал ее, был ее боссом. Ну и что, с досадой откинула она надоевшую мысль. Да ничего. Какая разница? Она хотела его, он хотел ее. Все так просто…

Целуя ее, он не прекращал ласкать все ее тело, трогать, гладить, сжимать… А когда он с силой прижимал ее к себе, она сладостно ощущала его возбуждение.

— Я не могу больше терпеть… Только не здесь, — прошептал он. — Поедем домой.

Пока они ехали домой, Мэри не переставала думать, правильно ли она вела себя. Кармело возбуждал ее донельзя. Она воспламенялась от малейшего его прикосновения к ее бедру или руке.

Когда они подъехали к дому, Кармело помог ей выйти из машины и снова стал обнимать ее, Мэри подумала о том, что их отношения набирают слишком быстрый темп, что он слишком форсирует их. Надо сдержать себя и разобраться в новых чувствах, которые обуревают ее, решила Мэри и осторожно высвободилась из его объятий.

— Что случилось? — спросил Кармело.

— Я не могу пойти на… близость. Не могу это в себе преодолеть. Очевидно, еще не настало время.

— О Боже! — В его восклицании прозвучало явное разочарование. — Но мне показалось, ты в мыслях уже преодолела этот барьер сдержанности. Всего каких-то полчаса назад ты…

— На меня подействовали вино, вкусная пища и общая атмосфера в ресторане. Но на самом деле я… не хочу этого.

— А я полагаю, ты очень хочешь этого, — сказал он. — Тебе мешает здраво смотреть на вещи ложное чувство вины за то, что ты позволила себе сделать девять лет назад.

— Возможно, ты прав, но я ничего не могу с собой поделать. — Когда они вошли в дом, Мэри добавила: — Я пойду к себе в комнату одна.

Как раз в этот момент раздался голос миссис Аличени:

— Это ты, Кармело? Мне надо поговорить с тобой.

— Ты свободна, — буркнул он и направился к матери.

Свободна? На какое время? Мысли опять закружились мечущимся снегопадом в голове Мэри. Ведь Кармело не отличался терпением. Она своим поведением дала ему повод надеяться на физическое сближение с ней, а потом отказала. Что же ей теперь делать? Она знала одно: мирного сосуществования между ними отныне не будет.

Мэри не долго наслаждалась обещанной Кармело «свободой». Едва она приняла душ и прикрылась полотенцем, как дверь в комнату распахнулась, и в прихожую решительно шагнул Кармело.

8

— Убирайся отсюда! — вскрикнула ошеломленная Мэри. — Разве я недостаточно четко объяснила тебе мою позицию? Я еще не готова вступить с тобой в близкие отношения и вовсе не намереваюсь…

— Замолчи! — грубо оборвал он ее. — Дело не в наших отношениях. Речь идет о Робертино.

Мэри прикрыла ладонью рот и, взглянув на Кармело, только сейчас заметила, что страсть и желание совсем исчезли с его лица и на смену им пришло выражение напряженной сосредоточенности и растерянности. Она поняла, что случилось что-то дурное, непредвиденное.

— Что произошло, Кармело?

— Потенциальный похититель… или похитители Робертино напали на наш след в Сицилии.

— Что? — выкрикнула она, и в ту же секунду ее сердце заколотилось с силой барабанного боя.

Банное полотенце соскользнуло с ее бедер, но Кармело, казалось, даже не обратил внимания на ее наготу. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль. Мэри быстро подняла полотенце и снова обернула его вокруг тела.

Кармело мрачно сказал:

— Сюда тоже пришло письмо с угрозой похищения. Мать в ярости оттого, что я не сказал ей об истинной причине нашего приезда в Палермо.

— Можно кровати мальчиков переставить в мою комнату, и это уже будет безопаснее для Робертино, — предложила Мэри. — Весь день я не буду отходить от него.

— Этого ничего не нужно. — Он тряхнул головой и решительным тоном объявил: — Мы уезжаем отсюда.

— Опять пускаемся в бега? — Ее глаза округлились в испуге. — Нет, Кармело, очередное бегство не изменит положения. Ты должен предпринять что-то другое. Этих мерзавцев надо арестовать. Ты уведомил обо всем полицию?

Она задавала ему этот же вопрос три недели назад. Всего три недели понадобилось подонкам, чтобы выследить их! Значит, куда бы они ни скрылись, эти бандиты все равно не отстанут от них. Ее сердце сдавила тяжесть, будто свинец лег на сердце.

— Я разговаривал с итальянской полицией, и мне обещали помочь, — сказал Кармело. — К сожалению, у них не хватает персонала, чтобы обеспечить нашу защиту на то время, пока будет вестись следствие. Поэтому я увезу тебя и ребятишек в уединенный коттедж в горах, причем сделать это надо прямо сейчас под покровом ночной темноты. Там нас эти мерзавцы не обнаружат… Так что собери в дорогу нужные вещи, а я пока разбужу детей.

Он покинул комнату так же быстро, как ворвался в нее. Мэри достала из гардероба кое-что из одежды и сложила все в чемодан. Через полчаса они уже отъехали от дома, а еще полтора часа спустя перед ними возникли черной стеной ночные горы. Алекс и Робертино быстро опять заснули; Кармело вел машину с каменным выражением лица, и Мэри даже не пыталась заговорить с ним.