Путеводная звезда - Страница 16

Она всегда производила на него впечатление женщины, абсолютно им не интересующейся. Впрочем, не только им. Казалось, ее вообще не интересовали мужчины. Она жила только для сына. Все, что она делала, делалось с мыслью об Алексе. Ее преданность ребенку восхищала Кармело.

После полутора часов, проведенных с ней в кабинете, после испытанного им невероятного возбуждения оттого, что она так жадно разглядывала его в минуты, когда он притворился спящим, ему вдруг страшно захотелось уложить ее в постель, захотелось слиться с ней воедино, ощутить, исследовать каждый дюйм ее упругого, белого тела.

Мэри Коул была необыкновенной женщиной с множеством достоинств.

На работе она блестяще справлялась с обязанностями личной помощницы — такой у Кармело еще никогда не было. В полуофициальной обстановке (как, например, в ресторане того нью-йоркского отеля, где проходила недавно конференция по морским перевозкам) она становилась загадочной и недоступной красавицей.

А всего несколько минут назад Мэри предстала перед ним страстной, сексуальной женщиной, которой явно хотелось отдаться столь же сексуальному мужчине. Он увидел это сквозь щелочки прикрытых век. Увидел в ее жадном, изголодавшемся взгляде, которым она оглядывала, почти ощупывала все его тело, думая, что он спит. Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как отец Алекса исчез из ее жизни? Когда она последний раз была с мужчиной?

Ее коттедж представлял собой небольшое, но уютное и продуманно обставленное жилище. Это было не просто жилое строение, а именно дом, домашний очаг. В нем ничего не выставлялось напоказ, как это делалось, например, в доме Лусинды или его матери. Скромное обиталище Мэри было таким удобным, таким обжитым, что, зайдя в него первый раз, Кармело сразу почувствовал себя полностью расслабленным, необыкновенно бодрым и даже, может быть, заведомо счастливым человеком.

Теперь ему вряд ли когда-нибудь удастся побывать в ее доме хотя бы еще раз. Переехав в его особняк, Мэри решила сдать коттедж в аренду, и уже скоро в нем должны будут поселиться чужие люди.

Мэри проснулась от беспокойного, тревожного сна. Когда открыла глаза, то подумала, что ее мозг еще продолжает спать и видеть непрекращающийся кошмар, потому что комната, в которой к ней стало возвращаться осознание реальности, совсем не походила на ту, которую она занимала в коттедже. Обои, мебель, шторы, ковер — все в этой незнакомой просторной спальне было выдержано в прохладных зеленых и кремовых тонах. Для обстановки же в ее крохотной спаленке в собственном доме были характерны розовые и сиреневые оттенки.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем Мэри окончательно вырвалась из плена жутких ночных сновидений, а когда это произошло, ее первым осознанным импульсом явилось желание как можно быстрее попасть в комнату сына. Вчера была уже почти ночь, когда они добрались до особняка, и Алекс после переезда слишком устал, чтобы обратить внимание на новую обстановку. Однако сегодня утром, когда он проснется в чужой комнате, его может охватить страх.

Мэри как ошпаренная выпрыгнула из постели и, даже забыв накинуть на себя халат, ринулась из комнаты в коридор и прямо за дверью столкнулась с Кармело Аличени. Сильные руки схватили ее, прижали к крепкому поджарому телу, а сиплый голос добродушно воскликнул:

— Тпру! Куда это ты помчалась?

— Я должна видеть Алекса, — выпалила она и тотчас почувствовала, как руки босса еще сильнее притянули ее к широкой мускулистой груди. Мэри бросило в жар, и она с трудом сохранила над собой контроль. — Он может испугаться, когда проснется в незнакомом месте.

Кармело спокойно улыбнулся, но его улыбка ничуть не успокоила Мэри, пытавшуюся опять, как вчера в кабинете, вырваться из тисков его рук. Не мигая, он смотрел ей в глаза и продолжал удерживать ее упругое, горячее тело, прикрытое лишь тонкой, почти прозрачной тканью ночной рубашки. От его касания Мэри трепетала и таяла, и в глубине души хотела, чтобы этот случайный контакт их тел не прерывался как можно дольше. После паузы, длившейся с минуту, он спокойным тоном сообщил ей:

— Алекс и Робертино сейчас завтракают. За ними ухаживает Эннора.

Еще минуту спустя Мэри высвободилась из объятий Кармело, сделала шаг назад и невольно подумала о том, что теперь он мог видеть, как ее затвердевшие соски оттопыривают мягкий хлопок рубашки.

— Не подскажешь, который час? — с озабоченным видом спросила она.

— Ровно восемь.

— Сколько? — Мэри была в ужасе. В обычные дни недели, когда ей нужно было ехать на работу, она всегда вставала без четверти семь. — Он же опоздает в школу, а я на работу!

— Мэри, мне кажется, ты еще не усвоила, что твоя работа теперь здесь, в моем доме, — все тем же спокойным тоном заметил Кармело. — В твоем распоряжении еще вполне достаточно времени, чтобы ты успела проводить Алекса в школу. А Робертино я отвезу сегодня сам — мне надо переговорить кое о чем с его учителем.

День пролетел удивительно быстро. Звонила пару раз ее сменщица Джанет, спрашивала кое-что по текущей работе; один звонок был от Кармело. Все остальное время Мэри занималась тем, что перепечатывала материалы недавней конференции по морским перевозкам. По предложению Кармело она расположилась в его кабинете, где для работы имелось все необходимое — пишущая машинка, бумага и тому подобное.

Во второй половине дня она с удовольствием поехала, как на прогулку, сначала в частную школу, чтобы встретить Робертино, а затем — к Флоре, чтобы забрать Алекса. Узнав несколько дней назад, что ее любимые соседи уезжают, Флора взгрустнула, но одновременно и обрадовалась, когда Мэри попросила ее по-прежнему забирать Алекса из школы и проводить с ним часик-другой дома, пока она не приедет за ним на машине.